- Вы уже говорили в СМИ о том, что вопрос принятия Беларуси в Болонский процесс будет носить, скорее всего, формальный характер, поскольку положительное решение уже подготовлено рабочей группой. То есть, нам не следует ожидать на саммите министров «жаркой дискуссии» по белорусскому вопросу?

- Безусловно, потому что это обычная практика, когда решение готовится в рабочей группе. Это было и в прошлый раз в 2012 году, когда Беларуси отказали, точнее, перенесли дату вступления. Рабочая группа рассматривает вопрос и дает рекомендации, которые саммит, соответственно, выполняет. Кроме того, в формате саммита не предусмотрено полноценных дискуссий по регламенту. Обычно все уже подготовлено заранее.

- А сама процедура принятия решения носит характер голосования или консенсуса? То есть, возможен ли вариант, что кто-то из европейских министров заблокирует это решение?

- Все принимается консенсусом. Но именно поэтому и нужна такая предварительная практика в рабочей группе, чтобы не было никаких «сюрпризов». В состав рабочей группы входили представители практически всех стран, представленных на саммите, и я думаю, что «сюрпризов» не будет.

- То есть, консенсус уже достигнут на уровне рабочей группы?

- Совершенно верно! Все согласовывается уже на этой стадии. Хотя, конечно, все может быть, но это маловероятно.

- А Общественный Болонский комитет и белорусские правозащитные организации – они каким-то образом сотрудничали с рабочей группой, могли повлиять на ее решение?

- Конечно. Общественный Болонский комитет в очередной раз подготовил альтернативный план, в котором изложил видение того, насколько Беларусь готова к вступлению в Болонский процесс. Мы это делали в 2011 году, и тогда по нашему докладу в 2012 году было принято решение отложить рассмотрение заявки Беларуси до 2015 года. На этот раз мы тоже подготовили такой доклад, дали свои рекомендации. Наше предложение было – принимать Беларусь условно. То есть обусловить вступление Беларуси в Болонский процесс некоей «дорожной картой», позволившей бы преодолеть те препятствия, которые мешали и прежде, и продолжают мешать сейчас. При этом мы использовали и оценки правозащитных организаций. Мы также дали свои рекомендации относительно того, что должно быть включено в «дорожную карту», какие должны произойти изменения в законодательстве. И, даже до предоставления этого доклада, мы предоставили меморандум, в котором обозначили наше понимание ситуации.

- Какие явления в системе высшего образования Беларуси препятствуют, по вашему мнению, принятию нашей страны в Болонский процесс?

- Препятствием остаются те же недостатки нашей системы образования, которые стали причиной переноса заявки Беларуси в 2012 году. Это недостаточная автономия вузов, отсутствие полноценной академической свободы и слабое участие студентов в управлении образованием и своими учреждениями. Эти проблемы остаются до сих пор неразрешенными. Наши рекомендации рабочей группе касались того, что нужно сделать, чтобы уровень автономии вузов в Беларуси – а он измеряется тридцатью индикаторами – увеличился настолько, чтобы Беларусь из европейских аутсайдеров приблизилась к лидерам, как это удалось Эстонии. И главным в этом вопросе является возврат к выборности ректоров, как это было до 1997 года. Сегодня ректоры – это просто винтики в бюрократическом механизме властной вертикали. Они неподотчетны академическому сообществу – своим коллегам, преподавателям, студентам. И это, в первую очередь, влечет характерную для Беларуси политическую инструментализацию высшего образования, использование его для неакадемических целей. Академическая свобода – это второе условие вступления в Болонский процесс. Главное в академической свободе – это то, чтобы преподаватель не боялся за сказанное и написанное слово. У нас, естественно, этого нет. И в первую очередь это связано с порочностью нашей контрактной системы. А что касается студенческого участия – хотя тут какие-то небольшие шаги сделаны властью, но пока еще говорить о полноценном процессе рано. Необходимо реальное участие студентов в органах студенческого самоуправления и в органах национального уровня, каким мог бы, например, стать Национальный совет студентов.

- Правозащитные организации регулярно публикуют факты нарушения прав студентов: отчисления по политическим мотивам, принуждение к досрочному голосованию на выборах… Эти факты известны рабочей группе по принятию Беларуси в Болонский процесс?

- Конечно, все это отражено в нашем докладе. Масштабы репрессий против студентов в последнее время стали несколько скромнее, но есть совершенно беспрецедентные факты репрессий в отношении преподавателей. В частности, этот печально известный  «гродненский кейс», так называемый «список Шапиро». Это сейчас самый возмутительный факт.

- Даже наличие таких фактов не сможет повлиять на результаты саммита?

- Боюсь, что нет. Мне кажется, что геополитические интересы заставляют жертвовать академическими ценностями. На все наши замечания в рабочей группе нам отвечали, что, если Беларусь станет членом Европейской системы высшего образования, то, возможно, что-то у нас исправится. Есть, конечно, большие сомнения в этом.

- Вы не думаете, что безоговорочное принятие Беларуси в Болонский процесс, наоборот, законсервирует существующую у нас систему и образования, и ценностей? Ведь зачем стараться, если уже приняли…

- Это не совсем безоговорочный прием. Отказ от приема в 2012 году – это и была попытка подтолкнуть Беларусь к реформам. Но, правда, реформы эти очень скромны и касаются только структуры образования, но, отнюдь, не ценностей. Наша позиция – необходимо обусловить вступление Беларуси какими-то международными обязательствами белорусского правительства об имплементации европейских академических ценностей. В существующей у нас уродливой системе ценностей, высшее образование направлено не на формирование свободного академического сообщества, а на вырабатывание лояльности к власти. И этот конфликт ценностей мешает нам серьезно продвинуться в направлении улучшения качества образования.

- Вы упомянули о возможных «геополитических» мотивах принятия решения по Беларуси на предстоящем саммите. Какие именно интересы геополитики могут лежать в основе решения о принятии Беларуси?

- Есть такая мечта – о Европе «от Лиссабона до Владивостока». Сегодня эта мысль немного поблекла на фоне событий, которые раскалывают евразийский континент. Но, тем не менее, Болонский процесс – это единственный успешный на сегодняшний день пан-европейский проект. Наверное, в интересах сохранения надежды на целостность Европы, к Болонскому процессу относятся с таким геополитическим трепетом.

- А в обозримом будущем такой морально-правовой релятивизм, в угоду геополитическим интересам, не приведет ли, по вашему мнению, к обесцениванию идеи общеевропейского академического пространства?

- На самом деле, риски здесь есть, и этот повод для серьезных дискуссий. И они идут. Отсутствие серьезного правового механизма влияния на страны, желающие присоединиться к Болонскому процессу, многими рассматривается как серьезный недостаток. Но, с другой стороны, это добровольное объединение. Что тут поделаешь? Мы бы хотели более принципиального отношения к академическим ценностям.

Источник:   Хартыя’97