Mobile menu (ru)

Testimonials

Lorem ipsum dolor sit amet, consectetur adipisicing elit, sed do eiusmod tempor incididunt ut labore et dolore magna aliqua.
Sandro Rosell
FC Barcelona President

Праўда, пытанне пра тое, наколькі ўніверсітэцкая навука ў стане ўстаць на сцежку канкурэнтнай барацьбы і стаць суб'ектам навуковай карпарацыі новага тыпу ("універсітэт-холдынг") застаецца адкрытым. Беларускі ўніверсітэт ледзь-ледзь спраўляецца са сваёй асноўнай функцыяй - адукацыйнай. Навуковая дзейнасць ва ўніверсітэтах даўно ўжо прайграла "ўнутраную канкурэнцыю" з дзейнасцю адукацыйнай. Праца ва ўніверсітэце найперш азначае выкладанне і адміністраванне па адным чынніку - на грошы за гэту працу яшчэ можна пражыць. Навуковы складнік нагрузкі ўніверсітэцкіх выкладчыкаў калі і фінансуецца, то вылучна па астаткавым прынцыпе: для захавання акадэмічнага статуту і справаздачнасці. Усё, што выходзіць за межы гэтага "ўніверсітэцкага навуковага мінімуму" - праблема саміх навукоўцаў-энтузіястаў. Нават у вядучых ВНУ рэспублікі арганізацыя шараговай (не міжнароднай, і не рэспубліканскай) пазапланавай канферэнцыі - падзея з шэрагу прэч выходзільнае. Фінансава больш прывабнымі з'яўляюцца праграмныя даследаванні, зарыентаваныя на стымуляцыю супрацоўніцтва навукі і вытворчасці (у рамках прынятай у траўні 2011 года Дзяржаўнай праграмы інавацыйнага развіцця (ДПІР) Рэспублікі Беларусь на 2011-2015 гады). Па дадзеных Міністэрствы адукацыі РБ у 2011 г. універсітэты выконвалі 711 з 1340 заданняў па дваццаці дзяржаўным праграмам навуковых даследаванняў, гэта значыць 53% ад іх агульнага аб'ёму. Па дванаццаці праграмам універсітэты выступаюць галаўнымі арганізацыямі-выканаўцамі. Аднак за такімі уражлівымі статыстычнымі дадзенымі стаіць не меней уражлівая рэальнасць рызык і праблем, якія прымушаюць зірнуць на гэту статыстыку ў некалькі іншым святле. Прывабная мара пра збліжэнне ўніверсітэцкай навукі і вытворчасці разбіваецца пра непрывабную эканамічную рэальнасць. Прадпрыемствам Беларусі ўласцівая вельмі нізкая інавацыйная ўспрымальнасць (13-15% паводле афіцыйнай статыстыкі). Сітуацыя пагаршаецца тым, што нават рэдкія інавацыйна-ўспрымальныя прадпрыемствы маюць патрэбу ў інавацыях 3-4-га тэхналагічнага ўкладу (канвеерныя тэхналогіі ў цяжкім машынабудаванні, нафтаперапрацоўка і інш.), у той час як беларуская навука (у асобах сваіх лепшых прадстаўнікоў) прапануе прадукт 5-6-го тэхналагічнага ўкладу (новыя выгляды матэрыялаў, мікраэлектроніка і г.д.). Ва ўмовах адміністрацыйнага (ручнога) кіравання эканомікай прадпрыемствы не з'яўляюцца актыўнымі замоўцамі (як гэта адбываецца ў развітых краінах свету), але толькі імітуе актыўнасць для фармальнай справаздачнасці. Паказальныя ў гэтым плане вынікі запушчанага ў 2007 году праекта "Задачнік ад прамысловасці": прадпрыемствы выкладаюць круг праблем у разліку на тое, што навука дапаможа знайсці іх рашэнні. Па сведчанні намесніка прарэктара па навукова-даследчай працы БНТУ праф. А. Калінічэнка, навуковая супольнасць БНТУ накіравала запыты замоўцам па 125 праблемам (тэмам), а адказаў атрымала толькі 9. Незацікаўленасць прадпрыемстваў у навуковых распрацоўках злучана з тым, што тэхналагічна прасунутыя прадпрыемствы аддаюць перавагу набыванню гатовых тэхналогій з-за мяжы, а не ўкараненню айчынных распрацовак. Гэта перавага абумоўлена шэрагам чыннікаў. Па-першае, укараненне новых распрацовак патрабуе дадатковых выдаткаў, якіх няма ні ў саміх прадпрыемстваў, ні ў бюджэце ўніверсітэтаў (дзяржава фінансуе самі даследаванні, але не выдаткі на ператварэнне распрацовак у тэхналогіі). Па-другое, прадпрыемствы кіруюцца заходнімі брэндамі з гарантыяй пуска-наладкавых прац і сэрвісным абслугоўваннем. Айчынныя ж распрацоўкі пазбаўлены і таго, і іншага. Больш таго, у наш час фактычна зведзены на не той інфраструктурны элемент, які ў савецкія часы выконваў гэтыя функцыі і быў злучным звяном у ланцужку ад навукі да вытворчасці: канструктарска-тэхналагічныя бюро і дасведчаныя вытворчасці. У выніку, нават тыя рэдкія навуковыя адкрыцці, якія зарыентаваны на стварэнне новых тэхналогій, быўшы не запатрабаванымі ў айчыннай вытворчасці, сыходзяць з краіны (часам разам з іх аўтарамі). Атрымліваецца парадаксальная, але цалкам вядомая сітуацыя: Беларусь даруе ці прадае па бесцэнкам навуковыя адкрыцці, якія ініцыююць стварэнне найноўшых тэхналогій, каб затым - праз энную колькасць гадоў - купіць іх утрая даражэй у выглядзе састарэлых тэхналогій. Не меней істотнай перашкодай развіццю вытворча-арыентаванай універсітэцкай навукі з'яўляецца нерэлевантнасць яе нарматыўна-прававой базы беларускім рэаліям. Так, паводле пастановы Дзяржаўнага камітэта па навуцы і тэхналогіям і Міністэрствы фінансаў Рэспублікі Беларусь ад 29 лістапада 2005 г. No14/208, навукоўцы павінны ўкараніць свае распрацоўкі ў вытворчасць на працягу трох гадоў. У адваротным выпадку ўніверсітэт павінен вярнуць прыбытак са звароту ў бюджэт і тым самым пазбавіць сябе фінансавання. Улічваючы высокія эканамічныя рызыкі, нізкую зацікаўленасць прадпрыемстваў-замоўцаў і неразвітасць мэнэджменту навукі ва ўніверсітэтах распрацоўнік нават пры самых спрыяльных акалічнасцях не ў стане ўкласціся ў тры гады. У выніку ўніверсітэты свядома адмаўляюцца ад пераважнай большасці дзяржаўных навукова-тэхнічных праграм (ДНТП), пакідаючы толькі самыя надзейныя праекты, крэўна неабходныя для справаздачнасці перад кантралявальнымі дзяржаўнымі органамі. Яркі таму прыклад - БНТУ, які меў у яшчэ поўны запалу 2009 г. 74 заданні па ДНТП, а ў багаты горкім досведам 2011 ужо толькі 24. Але нават рэдкі - амаль цалкам вымерлы - выгляд навукоўцаў-энтузіястаў, гатовых працаваць у самых неспрыяльных умовах, апыняецца пазбаўленым неабходнага - абсталяванні для лабараторных даследаванняў. Наяўныя ў распараджэнні ўніверсітэтаў лабараторыі знаходзяцца ў жудасным стане. І праблема не толькі ў фінансах, але і ў мэнэджменце, а таксама ў вельмі неспрыяльнай інфраструктуры. Маючыя замежны досвед працы ўпраўленцы і навукоўцы ведаюць, што ў свеце ёсць іншыя спосабы набыцця абсталявання з другіх рук для навуковых установаў. Напрыклад, добра датуемыя лабараторыі вядучых універсітэтаў свету, зачыняючыся або змяняючы сваё абсталяванне на больш дасканалае, гатовыя часам ці ледзь не дарма перадаваць яго тым, каму яно патрэбна. На жаль, гэта абсталяванне рэдка трапляе ў беларускія ВНУ у выніку складаных закупных і мытных працэдур, а таксама ў сілу адсутнасці актыўных мэнэджараў навукі, якія прабіваюць сцены бюракратыі і што ставяць на позву дня пытанне пра трансфармацыю агульнай інфраструктуры. Усе гэтыя праблемы значна пагаршаюцца ў рэгіянальных універсітэтах, якія страцілі абласныя інавацыйныя фонды, раней што адлічвалі парадку 12% сродкаў на навуку. Гэты фінансавы пралом не ў стане аднавіць ні абласная ўлада, ні прадпрыемствы рэгіёна, насілу якія выжываюць у крызісных умовах і не разглядаючыя капіталаўкладанні ў навуку нават у якасці гуманітарнай дапамогі. У выніку рэгіянальныя ўніверсітэты становяцца ўсё больш перыферыйнымі і маргінальнымі, што негатыўна адбіваецца на жыцці навуковай супольнасці краіны ў цэлым. Такім чынам, фінансавае стымуляванне развіцця ўніверсітэцкай навукі праз дзяржаўныя праграмы інавацыйнага развіцця і інавацыйныя фонды, на жаль, не прыносяць адчувальнага выніку. Відавочныя поспехі маюць месца толькі ў адзінкавых, асобных выпадках. У пераважнай жа большасці навуковая дзейнасць ва ўніверсітэтах усё больш прафануюцца і імітуюцца. Пагаршае сітуацыю нарастаючая камерцыялізацыя вышэйшай адукацыі. Даследчая дзейнасць не запатрабавана прагматычнымі студэнтамі і бацькамі, заклапочанымі атрыманнем добра аплачванай спецыяльнасці. У выніку атрымліваецца замкнёнае кола: дзяржава перакладае фінансаванне навукі на прадпрыемствы і фонды, якія не ў стане ажывіць навуковую дзейнасць ва ўніверсітэце ў сілу нізкай інавацыйнай адчувальнасці эканомікі; адміністрацыя ўніверсітэтаў не разглядае навуковую дзейнасць у якасці прыярытэтнай, паколькі ўніверсітэты вымушаны вырашаць праблемы самафінансавання за кошт павелічэння платных месцаў; навуковая кар'ера не з'яўляецца прывабнай ні для студэнтаў, ні для выкладчыкаў у сілу нізкай аплаты і незапатрабаванасці нізкаэфектыўнай эканомікай спецыялістаў з навуковай ступенню. Сукупны вынік - падзенне іміджу ўніверсітэцкай навукі і ўніверсітэцкага навукоўца, які жыве (фінансава і сімвалічна) даследчай працай. Вядома, Беларусь у гэтай бядзе не самотная. Аднак, нашы суседзі, сама меней, прыкладаюць высілкі па адраджэнні іміджу ўніверсітэцкай навукі. Пра гэта, у прыватнасці, сведчыць пакуль яшчэ сціплы, але ўжо які прынёс свае пазітыўныя плады досвед Украіны і Расіі, якія ўвялі (Расія - з 2008, Украіна - з 2010) статут т.зв. "даследчых універсітэтаў", накіраваных на прыярытэтнае развіццё ўніверсітэцкай навукі. Ці ўстане Беларусь на гэты шлях ці будзе і далей пашчы ўніверсітэцкую навуку на беднай інавацыйнай ніве беларускай эканомікі пакажа час. А пакуль дацэнту беларускага ўніверсітэта прасцей і надзейней узяць 2 выкладчыцкія стаўкі, чым інвеставаць свой час і сілы ў рызыкоўнае, выдатковае і малааплочванае навуковае даследаванне. Андрэй Лаўрухін, Агенцтва палітычнай экспертызыПравда, вопрос о том, насколько университетская наука в состоянии встать на тропу конкурентной борьбы и стать субъектом научной корпорации нового типа («университет-холдинг») остаётся открытым. Белорусский университет едва-едва справляется со своей основной функцией – образовательной. Научная деятельность в университетах давно уже проиграла «внутреннюю конкуренцию» с деятельностью образовательной. Работа в университете прежде всего означает преподавание и администрирование по одной причине – на деньги за эту работу ещё можно прожить. Научная составляющая нагрузки университетских преподавателей если и финансируется, то исключительно по остаточному принципу: для сохранения академического статуса и отчётности [1]. Всё, что выходит за пределы этого «университетского научного минимума» – проблема самих учёных-энтузиастов. Даже в ведущих вузах республики организация рядовой (не международной, и не республиканской) внеплановой  конференции – событие из ряда вон выходящее. Финансово более привлекательными являются программные исследования, сориентированные на стимуляцию сотрудничества науки и производства (в рамках принятой в мае 2011 года Государственной программы инновационного развития (ГПИР) Республики Беларусь на 2011-2015 годы). По данным Министерства образования РБ в 2011 г. университеты выполняли 711 из 1340 заданий по двадцати государственным программам научных исследований, то есть 53% от их общего объёма. По двенадцати  программам университеты выступают головными организациями-исполнителями. Однако за столь впечатляющим статистическими данными стоит не менее впечатляющая реальность рисков и проблем, которые заставляют взглянуть на эту статистику в несколько ином свете. Привлекательная мечта о сближении университетской науки и производства разбивается о непривлекательную экономическую реальность. Предприятиям Беларуси свойственна очень низкая инновационная восприимчивость (13-15% согласно официальной статистике) [2]. Ситуация усугубляется тем, что даже редкие инновационно-восприимчивые предприятия нуждаются в инновациях 3-4-го технологического уклада (конвейерные технологии в тяжёлом машиностроении, нефтепереработка и др.), в то время как белорусская наука (в лице своих лучших представителей) предлагает продукт  5-6-го технологического уклада (новые виды материалов, микроэлектроника и проч.). В условиях административного (ручного) управления экономикой предприятия не являются активными заказчиками (как это происходит в развитых странах мира), но лишь имитирует активность для формальной отчётности. Показательны в этом плане результаты запущенного в 2007 году проекта «Задачник от промышленности»: предприятия излагают круг проблем в расчёте на то, что наука поможет найти их решения. По свидетельству заместителя проректора по научно-исследовательской работе БНТУ проф. А. Калиниченко, научное сообщество БНТУ направило запросы заказчикам по 125 проблемам (темам), а ответов получила лишь 9 [3]. Незаинтересованность предприятий в научных разработках связана с тем, что технологически продвинутые предприятия предпочитают покупать готовые технологии из-за рубежа, а не внедрять отечественные разработки. Это предпочтение обусловлено рядом причин. Во-первых, внедрение новых разработок требует дополнительных затрат, которых нет ни у самих предприятий, ни в бюджете университетов (государство финансирует сами исследования, но не затраты на превращение разработок в технологии). Во-вторых, предприятия полагаются на западные брэнды с гарантией пуско-наладочных работ и сервисным обслуживанием. Отечественные же разработки лишены и того, и другого. Более того, в настоящее время фактически сведён на нет тот инфраструктурный элемент, который в советские времена выполнял эти функции и был связующим звеном в цепочке от науки к производству: конструкторско-технологические бюро и опытные производства. В результате, даже те редкие научные открытия, которые сориентированы на создание новых технологий, будучи не востребованными в отечественном производстве, уходят из страны (подчас вместе с их авторами). Получается парадоксальная, но вполне узнаваемая ситуация: Беларусь дарит или продаёт по дешёвке научные открытия, инициирующие создание новейших технологий, чтобы затем – спустя энное количество лет – купить их втридорога в виде устаревших технологий. Не менее существенным препятствием развитию производственно-ориентированной университетской науки является нерелевантность ее нормативно-правовой базы белорусским реалиям. Так, согласно постановлению Государственного комитета по науке и технологиям и Министерства финансов Республики Беларусь от 29 ноября 2005 г. No14/208, ученые должны внедрить свои разработки в производство в течение трёх лет. В противном случае университет должен вернуть прибыль из оборота в бюджет и тем самым лишить себя финансирования. Учитывая высокие экономические риски, низкую заинтересованность предприятий-заказчиков и неразвитость менеджмента науки в университетах разработчик даже при самых благоприятных обстоятельствах не в состоянии уложиться в три года. В результате университеты сознательно отказываются от подавляющего большинства государственных научно-технических программ, оставляя лишь самые надёжные проекты, кровно необходимые для отчётности перед контролирующими государственными органами. Яркий тому пример – БНТУ, имевший в ещё полный энтузиазма 2009 г. 74 задания по ГНТП, а в богатый горьким опытом 2011 уже лишь 24. Но даже редкий – почти полностью вымерший – вид учёных-энтузиастов, готовых работать в самых неблагоприятных условиях, оказывается лишённым необходимого – оборудования для лабораторных исследований. Имеющиеся в распоряжении университетов лаборатории находятся в плачевном состоянии. И проблема не только в финансах, но и в менеджменте, а также в крайне неблагоприятной инфраструктуре. Имеющие зарубежный опыт работы управленцы и учёные знают, что в мире есть другие способы приобретения оборудования из вторых рук для научных учреждений. Например, хорошо дотируемые лаборатории ведущих университетов мира, закрываясь либо меняя свое оборудование на более совершенное, готовы порой чуть ли не даром передавать его тем, кому оно необходимо. К сожалению, это оборудование редко попадает в белорусские вузы по причине сложных закупочных и таможенных процедур, а также в силу отсутствия активных менеджеров науки, пробивающих стены бюрократии и ставящих на повестку дня вопрос о трансформации общей инфраструктуры. Все эти проблемы значительно усугубляются в региональных университетах, лишившихся областных инновационных фондов, ранее отчислявших порядка 12% средств на науку.  Эту финансовую брешь не в состоянии восстановить ни областная власть, ни предприятия региона, с трудом выживающие в кризисных условиях и не рассматривающие капиталовложения в науку даже в качестве гуманитарной помощи. В результате региональные университеты становятся всё более периферийными и маргинальными, что негативно сказывается на жизни научного сообщества страны в целом. Таким образом, финансовое стимулирование развития университетской науки через государственные программы инновационного развития и инновационные фонды, увы, не приносят ощутимого результата. Очевидные успехи имеют место лишь в единичных, исключительных случаях. В подавляющем же большинстве научная деятельность в университетах всё больше профанируются и имитируются. Усугубляет ситуацию возрастающая коммерциализация высшего образования. Исследовательская деятельность не востребована прагматичными студентами и родителями, озабоченными получением хорошо оплачиваемой специальности. В результате получается замкнутый круг: государство перекладывает финансирование науки на предприятия и фонды, которые не в состоянии оживить научную деятельность в университете в силу низкой инновативной чувствительности экономики; администрация университетов не рассматривает научную деятельность в качестве приоритетной, поскольку университеты вынуждены решать проблемы самофинансирования за счёт увеличения платных мест; научная карьера не является привлекательной ни для студентов, ни для преподавателей в силу низкой оплаты и невостребованности низкоинновативной экономикой специалистов с научной степенью. Совокупный итог – падение имиджа университетской науки и университетского ученого, живущего (финансово и символически) исследовательской работой. Конечно, Беларусь в этой беде не одинока. Однако, наши соседи, по меньшей мере, прилагают усилия по возрождению имиджа университетской науки. Об этом, в частности, свидетельствует пока ещё скромный, но уже принесший свои позитивные плоды опыт Украины и России, которые ввели (Россия – с 2008, Украина – с 2010) статус т.н. «исследовательских университетов», нацеленных на приоритетное развитие университетской науки. Встанет ли Беларусь на этот путь или будет и дальше пасти университетскую науку на скудной инновативной ниве белорусской экономики покажет время. А пока доценту белорусского университета проще и надёжнее взять 2 преподавательские ставки, чем инвестировать своё время и силы в рискованное, затратное и малооплачиваемое научное исследование. Андрей Лаврухин, Агенство политической экспертизы