Testimonials

Lorem ipsum dolor sit amet, consectetur adipisicing elit, sed do eiusmod tempor incididunt ut labore et dolore magna aliqua.
Sandro Rosell
FC Barcelona President

Информация о материале
Категория: ГБК ȳ СМI
dunaev-vl
Summary The recognition that the Belarusian educational system is unbalanced and that the quality of the human capital leaves much to be desired, is not new. Only recently, however, the authorities have started to discuss this openly, following independent experts. Last year showed that all attempts to optimize this sector and to increase the efficiency of educational expenditures just confirm the inability of the authorities to develop and carry out a balanced educational policy. The helplessness of the State in educational policy means a serious challenge for the existing authoritative model of management of the sector. Trends: - Increased tension in education concerning the relations between various state institutions and interest groups, including the Ministry of Education, the Ministry of Labour and Social Protection, the managements of universities; - Conservative interventions in education from a presidential chain of command; - Aggravation of the systematic disproportions in education that do not lead to a real democratization of the management. Key disproportions In Belarusian education the most remarkable feature of 2013 is a well coordinated criticism of the inner system imbalances. Independent experts and analysts have spoken about the crisis of the national educational system before that; the news is a large-scale involvement of the heads of various branches of government. Until now the myth about the originality and completeness of the national educational system allowed to speak only about some ‘final polishing’ of the details. Nowadays even one of the main creators of this myth – Anatoly Rubinov – applies the measures of developed countries to Belarusian education. According to him, in the republic there are nearly three specialists with the higher education per worker. “It is obviously an abnormal proportion. It doesn’t correspond to international experience. In the developed countries this ratio depends on labor productivity: the higher the productivity is, the more specialists with higher education there are in relation to workers.” 1 Reproaches to the educational system, e.g. in connection with the excessive number of trained lawyers and economists could be heard earlier as well, at the same time it wasn’t proposed to follow the example of the West. On the contrary, in 2008 Rubinov formulated the fundamental principle of the Belarusian national myth: “One man’s meat is a Belarusian man’s poison”. 2 And now at last it became clear that the ‘original’ educational policy is unable to rescue the national educational system. In February 2013 the World Bank submitted the report Belarus Public Expenditure Review in which the main disproportions of the Belarusian educational system were formulated: - for all the amazing progress in coverage of the population by all education levels, the quality and relevance of education services remain low; - though expenses for education are comparable to similar indicators in other countries of the region, their efficiency is low; - the existing system of financing creates weak incentives for a rational distribution of resources in the educational system. Such a key indicator of cost efficiency as the number of pupils per teacher in the systems of both primary and secondary education is one of the lowest in the region. Moreover, despite the reduction of the number of pupils, the number of teachers continues to grow rather than to fall. 3 In the World Bank report attention is paid to a remaining social inequality in access to education of good quality among needy groups of the population and inhabitants of rural areas. If to judge according to the formal indicators of literacy, Belarus should have an exclusively high quality of human capital. In Belarus the coverage of general secondary education increased from 86.3% in 2000 to 107.4% in 2011 (excess of 100% due to those who get re-education). The coverage by the higher education reached 85.0%, which makes 467 students per 10,000 inhabitants and is one of the highest rates in the world. However, according to World Bank data, the country shows an unprecedented gap of supply and demand of professional competences. If to compare to the Central European region, Belarusian companies suffer most from the absence of workers with an adequate set of competences even when they have a significant number of specialists with official diplomas of a high level. 4 Last year statements on imbalances in education were found in speeches of state functionaries. The Deputy Prime Minister Anatoly Tozik complained about the inability to satisfy the needs of the population for preschool institutions. 5 Agreeing with the conclusions of the World Bank experts, he was distressed that twenty years ago in Belarus there were 123 thousand teachers per 1.5 million pupils, and today there are 132 thousand teachers per 900 thousand pupils. Besides according to the Deputy Prime Minister, this situation is only aggravated by disproportions in training of pedagogical staff. He complained: “In 1990 there were 1 million 508 thousand pupils. And 4.7 thousand teachers were trained. Today there are 910 thousand pupils, and 10 thousand teachers are trained. As a result we face a vicious circle. Ideally, under today’s number of pupils we should train 3–3.5 thousand specialists for schools, and today we have 4.5 thousand state-financed students and moreover nearly 5.5 thousand are trained at their own expense.” 6 Secondary education: sharp decrease in quality According to the Minister of Education Sergey Maskevich, “the network of the general secondary education which has developed in Belarus is inefficient from the economic point of view”. 7 However the results of the authorities’ efforts, undertaken in 2013 to correct shortcomings, were discouragingly insignificant. In the course of optimization of higher schooling in 2013, according to the branch labor union, only 249 teachers were dismissed, while the number of pupils also reduced. The requirements for maximum number per class are note met. Closing small schools and classes, local authorities at the same time open others. The attempts to improve the salary of educators were not a success either. The increase of tariff rates with a simultaneous increase in workload from 18 to 20 hours per week led to the growth of salaries by 3% only. In the educational system not a single task of optimization of expenses and increase of the income of teachers was fulfilled. The reasons for pessimism were intensified by the failed enrollment campaign. Instead of the planned 80 thousand first-year students, institutes of higher education could enroll only 68.7 thousand people. For the first time the shortage concerned a considerable number of the budgetary places for specialties of military, pedagogical and agricultural profiles. Discrimination enrollment restrictions for private institutes of higher education could not rescue the situation. Though it was obvious that the disproportion between the number of school graduates and the number of places at the first year increased, the authorities didn’t take any measures to improve the situation. In 2013 they continued to plan an 80-thousand enrollment in institutes of higher education whereas the number of school graduates didn’t even reach 60 thousand people (see the table 1).
2005/06 2009/10 2010/11 2011/12 2012/13 2013/14
Received secondary education (thousand of people) 100.1 105.4 92.6 79.9 68.9 59.0
Enrolled students (thousand of people) 90.5 97.8 100.5 96.0 88.1 68.7
Table 1. The number of school graduates and students enrolled to institutes of higher education. The incomplete enrollment in higher education institutions revealed another problem – a disastrous condition of secondary education. The data of 2013 enrollment campaign became especially evident for the public. The Republican Institute for Control of Knowledge of the Ministry of Education shocked the public with its statement that 32.7% of participants of the centralized testing (CT) on mathematics received 15 points and below, and 37.0% 8 showed a similar result at physics. There was nothing new in such results, but for the first time the society understood that a third of entrants could not cope with a basic task and, thus, could not be enrolled as students. The underestimated lowest passing score – 15 out of 100 – appeared extremely sensitive for completing of the institutes of higher learning.But even more scandalous was the fact that the results of CT did not correlate with the marks in school registers. Monitoring of pupils’ educational quality, carried out by the National Institute of Education, made it clear that the problem-free secondary school is a consciously cultivated mirage that camouflages the decline in the quality of secondary education. Management crisis and the attempts to stop it Officials of all levels, being perplexed concerning disproportions and failures, prefer to get rid of responsibility for the imbalance of the educational system. 2013 is marked by searches of euphemisms that would allow throwing the onus onto certain anonymous forces or natural processes. The reference to demographic problems is especially popular. Though both depopulation and the growth of birth rate are perceived as an irresistible force that threatens the Belarusian school. But no matter what tricks the ministers and parliamentarians resort to, it is obvious that recognition of the inability to develop and carry out a balanced educational policy means a serious challenge to the existing authoritative model of management of this branch. First of all it means the veiled doubt in the ability of the President and Presidential administration to play a successful role of the only developers of educational strategy. Article 107 of the Educational Code assigns an exclusive right to the President to define a state policy in education and to guarantee the realization of its main directions. As the state educational policy is to balance the main variable systems – availability of education, its quality and expenses, – the existence of the disproportions which are constantly aggravating in this sphere shows not only a failure of the policy, but also the unfitness of the existing principles of educational management in Belarus. It leads to the fact that Alexander Lukashenko’s fears about the transformation of education into a political scene start becoming true. In the educational sphere the inquiry for participation of different interest groups during the taking of strategic decisions can be persistently heard. However now it comes mainly from the authorities. Therefore these claims cannot democratize a control system of education. The management crisis is aggravated also by the fact that some actors who managed to get on a political scene can block rather than realize the undertaking of each other. For example, new Enrollment Regulations that reduce the level of social protection of the rural youth (refusal of separate competition) and orphan children in order to improve the quality of entrants has not been approved in the Presidential Administration for some years already. At the same time, a Presidential requirement to reduce the training process in higher education up to two years under the pretext of increasing work practice, which is detrimental for the schooling process, is successfully blocked at the level of the Ministry of Education. It would be a big mistake not to notice invasions of foreign interest groups on the national political scene. The Belarusian market of educational services is actively dominated by providers from neighboring countries. Their lobby groups actively join the game. 9 The democratization of higher education is blocked not only by the position of the authorities, but also by the absence of the articulated request for participation in management of higher education from other stakeholders – employers, students, parents, the teaching community. In 2013 there appeared grounds to speak about the window of opportunity opening the prospect of some democratization of the legislative base of higher education. Two events are able to create the conditions for expansion of public participation in education management: the second attempt of the Ministry of Education of Belarus to enter the European Higher Education Area (EHEA) in 2015 and the task connected with it to reform the Educational Code and the adjacent legislation which in their present form block the European vector of the development of Belarusian higher education. The unwillingness of the Belarusian authorities to recognize that the failure to enter EHEA in 2012 was connected with the conflict of European and Belarusian academic values has been replaced by a careful recognition of the fact that this conflict probably exists and demands some solution. During 2013 the joint efforts of the European Commission, the Council of Europe, the European Union of Students and the Independent Bologna Committee succeeded in creating a more realistic view of the problems of the internationalization of Belarusian higher education among some of the heads of education. Since the Bologna seminar on May 16, 2013 where, thanks to the European commission, it was possible to begin some sort of a dialogue between civil society and the representatives of the Ministry of Education, the subject of a university autonomy, the decentralization of management and public participation in management of the higher education has been more and more discussed at the official level. The parliamentary hearings that were held on December 4, 2013 concerning the Educational Code showed that the reforming of legislation finds supporters in this direction among some head of state universities and officials. 10 Besides, suggestion of the Ministry of Labour to reform the national system of qualifications creates prerequisites for a more active inclusion of associations of employers in quality management of higher education. However the discussed changes fail to go beyond the redistribution of powers among the groups of a ruling class. Management decentralization is treated only as a transfer of the right to decision-making to the level of regional executive committees and district executive committees, and also to the level of heads of educational institutions. 11 The events at Hrodna State University showed how the strengthening of influence of regional power threatens the traditional academic values. Such decentralization leads to the abuse of power by local heads and increase the violation of rights of academic staff. But even when it concerns the expansion of autonomy of educational institutions, this independence does not go beyond some expansion of the rights of their heads in financial, staff and academic spheres. It should be recognized that no attempts of expansion of an organizational autonomy of educational institutions are planned in the short term. However, the organizational autonomy is the main problem and obstacle of Belarus in its way to EHEA. As long as the rectors of higher educational institutions are ‘small cogs’ of the authoritarian machine rather than the representatives of the academic community no harmonization with European university values will ever happen. Especially the discussion about the autonomy of educational institutions does not lead to a decrease in mass academic repressions initiated by representatives of a presidential chain of command at some Belarusian universities. Hrodna State University became the leader among the institutes that violate the rights of teaching staff in 2013 where according to the instructions of the governor not only a number of teachers, but also the rector Evgeny Rovba were dismissed, the reason for the latter was the fact that he hesitated with implementation of the order on dismissals. 12 The particular feature of dismissals in Hrodna is the lack of an obvious political involvement of the victims. Teachers suffered for the contents of their publications, rather than for political activism. During 2013 the press reported about prosecution of professors in other higher educational institutes: at the Belarusian National Technical University 13, Brest State University 14, the Belarusian-Russian University (the case of a professor with a 50-year teaching history). Last year the rights of pupils and students were widely and systematically violated. In Belarus annually about 80 thousand graduates of technical training college and institutes of higher education become victims of compulsory job placement, tens of thousands are involved in agricultural and construction work during class hours. Besides forced labor, the restriction of the rights to freedom of movement, associations, to participation in management of educational institutions, etc. is widely practiced. Conclusion Last year showed that as soon as the myth about the national identity of the Belarusian education with its illusory and false aims failed, the actions of the authorities became more rapid. In many respects it was caused by timid attempts to optimize expenditures and to increase economic efficiency of the educational system. The state cannot fulfill its social obligations any more. Therefore education has to survive at the expense of its own internal resources. Officials call upon private capital to be admitted in the educational sector, rest their hopes for inflow of foreign students or for dismissal of the teaching staff. They are even ready to decentralize the educational management, which challenges an exclusive role of the presidential administration. But the authorities are not ready for any real democratization and abandoning authoritarian management principles. However now it can effectively use the traditional mechanisms of management. Even recognizing the existence of disproportions and imbalance of the educational system, the authorities are not capable of decisive actions, limiting themselves to shy palliatives and modest experiments which do not change an overall picture of stagnation in the sector. -----------------------------   Vladimir Dounaev

Belarusian Yearbook 2013

Информация о материале
Категория: ГБК ȳ СМI
dunaev-vl
Резюме Диспропорции белорусской образовательной системы и низкое качестве человеческого капитала не являлись новостью и раньше, но лишь в последнее время представители власти вслед за независимыми экспертами начали говорить об этом вслух. Прошедший 2013 год показал, что все попытки, направленные на оптимизацию отрасли и повышение экономической эффективности затрат на образование, лишь подтверждают неспособность властей вырабатывать и осуществлять сбалансированную образовательную политику. Беспомощность государства в образовательной политике означает серьёзный вызов существующей авторитарной модели управления в системе образования. Тенденции:

- нарастание напряжения в сфере образования в отношениях между различными государственными институтами и группами интересов, включая министерство образования, министерство труда и соцзащиты, руководство университетов;

- консервативные интервенции в сферу образования со стороны президентской вертикали;

- усиление системных диспропорций в системе образования, не приводящих к реальной демократизации управления.

Ключевые диспропорции В белорусском образовании самой приметной особенностью 2013 года следует назвать слаженную критику сложившихся в нём системных дисбалансов. Независимые эксперты и аналитики и ранее неустанно говорили о кризисе национальной системы образования; новостью явилось масштабное подключение к этой критике руководителей различных ветвей власти. До сих пор миф о самобытности и завершённости национальной системы образования позволял рассуждать лишь о некоторой «дошлифовке» деталей. Ныне же даже один из главных творцов этого мифа – Анатолий Рубинов – примеряет к белорусскому образованию мерки развитых стран. По его словам, в республике на каждого рабочего приходится почти три специалиста с высшим образованием. «Это явно ненормальная пропорция. Она не соответствует международному опыту. В развитых странах это соотношение зависит от производительности труда: чем выше производительность, тем больше специалистов с высшим образованием по отношению к рабочим». [1] Упрёки в адрес системы образования, напр. в связи с перепроизводством юристов и экономистов, звучали и ранее, при этом не предлагалось равняться на Запад. Наоборот, в 2008 году А. Рубинов сформулировал основополагающий принцип белорусского национального мифа: «Что немцу хорошо, то белорусу смерть». [2]  И теперь наконец выяснилось, что «самобытная» образовательная политика не в состоянии спасти национальную систему образования. В феврале 2013 Всемирный банк представил доклад «Обзор государственных расходов в Республике Беларусь», в котором сформулированы основные диспропорции белорусской системы образования:

1. при поразительных успехах в охвате населения всеми уровнями образования крайне низкими остаются актуальность и качество этого образования;

2. хотя расходы на образование сопоставимы с аналогичными показателями в других странах региона, их эффективность невысока;

3. существующая система финансирования создаёт слабые стимулы для рационального распределения ресурсов в системе образования.

Такой ключевой показатель эффективности затрат, как количество учащихся, приходящихся на одного учителя в системе и начального, и среднего образования, является одним из самых низких в регионе. Более того, несмотря на сокращение количества учащихся, численность учителей не только не сокращается, но продолжает расти. [3]  В докладе ВБ также обращено внимание на сохраняющееся социальное неравенство в доступе к качественному образованию среди малообеспеченных групп населения и жителей сельских районов. Если судить по формальным показателям образованности, то Беларусь должна иметь исключительно высокое качество человеческого капитала. В Беларуси совокупный охват общим средним образованием увеличился с 86.3% в 2000 до 107.4% в 2011 году (превышение 100% за счёт повторно обучающихся). Охват высшим образованием достиг 85.0%, что составляет 467 студентов на 10 000 жителей и является одним из самых высоких показателей в мире. Однако, по данным ВБ, в стране наблюдается столь же беспрецедентный разрыв спроса и предложения профессиональных компетенций. Белорусские компании в наибольшей степени, по меркам центрально-европейского региона, страдают от отсутствия работников с адекватным набором компетенций даже в тех случаях, когда имеется значительное количество специалистов с официальными дипломами высокого уровня. [4] В минувшем году рассуждения о дисбалансах в образовании обнаружились и в речах государственных функционеров. Вице-премьер Анатолий Тозик сетовал на неспособность удовлетворить потребности населения в детских дошкольных учреждениях. [5]  Соглашаясь с выводами экспертов Всемирного банка, он сокрушался, что двадцать лет назад в Беларуси на 1.5 млн учеников приходилось 123 тыс. учителей, а сегодня на 900 тыс. учеников – 132 тыс. педагогов. Причём, по оценке вице-премьера, эта ситуация лишь усугубляется диспропорциями в подготовке педагогических кадров. «У нас в 1990 году – жаловался он, – был 1 млн 508 тыс. учеников. А выпускалось 4.7 тыс. учителей. Сегодня же учеников 910 тыс., а выпускаются 10 тыс. педагогов. И получаем заколдованный круг. По идее, под сегодняшнее количество учеников нам надо готовить 3–3,5 тыс. специалистов для школ, а у нас только на бюджете 4.5 тыс., да ещё почти 5 с половиной тысяч получают диплом за свой счёт». [6] Среднее образование: резкое снижение качества По мнению министра образования Сергея Маскевича, «сложившаяся в Беларуси сеть общего среднего образования с экономической точки зрения является неэффективной». [7]  Однако результаты усилий властей, предпринятые в 2013 для исправления недостатков, оказались обескураживающе ничтожными. В процессе оптимизации средней школы в 2013 году, по данным отраслевого профсоюза, уволено всего 249 педагогов, при этом сократилось и количество учащихся. Не выполнены требования по наполняемости классов. Закрывая одни малокомплектные школы и классы, местные власти одновременно открывали другие. Не лучше обстояло дело с попыткой оптимизировать оплату труда работников образования. Повышение тарифных ставок с одновременным увеличением нагрузки с 18 до 20 часов в неделю привело к росту зарплат в среднем всего на 3%. В системе образования не удалось решить ни одну из задач по оптимизации расходов и повышению доходов педагогов. Оснований для пессимизма добавил проваленный приём в вузы. Вместо запланированных 80 тыс.  первокурсников вузы смогли набрать только 68.7 тыс. чел. Причём впервые недобор коснулся значительного количества бюджетных мест на специальностях военного, педагогического и сельскохозяйственного профилей. Ситуацию не смогли спасти даже дискриминационные ограничения набора в частные вузы. И хотя было очевидно, что диспропорция между количеством выпускников средней школы и числом мест на первом курсе только увеличивается, власти ничего не предпринимали для смягчения ситуации. И в 2013 году они продолжали планировать 80-тысячный набор в вузы, тогда как количество выпускников средней школы не достигало и 60 тыс. чел. (см таблицу 1).
2005/06 2009/10 2010/11 2011/12 2012/13 2013/14

Получили общее среднее образование

 100.1 105.4 92.6 79.9 68.9 59.0
Принято студентов 90.5 97.8 100.5 96.0 88.1 68.7
  Таблица 1. Количество выпускников средней школы и студентов, принятых на I курс вузов, тыс. чел. Недобор в вузы вскрыл другую проблему – бедственное состояние среднего образования. Данные вступительной кампании 2013 оказались в этом плане особенно наглядными для общественности. Республиканский институт контроля знаний Министерства образования Беларуси шокировал публику сообщением о том, что 32.7% участников централизованного тестирования (ЦТ) по математике получили оценки 15 баллов и ниже, а по физике аналогичный результат показали 37.0%. [8] Ничего нового в таких результатах не содержалось, но впервые у общества появилось понимание того, что треть абитуриентов не смогла справиться с заданием даже на «двойку с минусом» и, таким образом, не смогла пополнить ряды студентов. Заниженный проходной балл – 15 из 100 – оказался крайне чувствительным для комплектования высшей школы.Но ещё более скандальным явилось то, что результаты ЦТ не коррелировали с оценками в школьных журналах. Мониторинг качества образования школьников, проведённый Национальным институтом образования, заставил признать, что благополучная средняя школа – это сознательно культивируемый мираж, камуфлирующий падение качества среднего образования. Кризис управления, попытки его купирования Недоумевая по поводу диспропорций и провалов, чиновники всех уровней предпочитают дистанцироваться от ответственности за разбалансированность системы образования. 2013-й год отмечен поисками эвфемизмов, позволяющих переложить вину за провалы на некие анонимные силы или природные процессы. Особенно популярной является ссылка на демографические проблемы. Причём и депопуляция, и рост рождаемости в одинаковой степени представляются непреодолимой силой, угрожающей белорусской школе. Но к каким бы уловкам ни прибегали министры и парламентарии, очевидно, что признание неспособности вырабатывать и осуществлять сбалансированную образовательную политику означает серьёзный вызов существующей авторитарной модели управления в системе образования. В первую очередь это означает завуалированное сомнение в способности президента и президентской администрации успешно исполнять роль единственных разработчиков образовательной стратегии. Статья 107 Кодекса об образовании закрепляет за президентом исключительное право определять государственную политику в сфере образования и гарантировать реализацию её основных направлений. Поскольку государственная образовательная политика призвана балансировать основные переменные системы – доступность образования, его качество и расходы, – наличие усугубляющихся год от года диспропорций в этой сфере всё отчётливее демонстрирует не только провал самой политики, но и непригодность существующих принципов управления образованием в Беларуси. Это ведёт к тому, что опасения Александра Лукашенко о превращении образования в политическую сцену начинают сбываться. В сфере образования всё настойчивее звучит запрос на участие в принятии стратегических решений со стороны разных групп интересов. Пока, правда, преимущественно из лагеря власти. И поэтому эти притязания не способны сколько-нибудь реально демократизировать систему управления образованием. Кризис управления усугубляется ещё и тем, что пробившиеся на политическую сцену актёры могут скорее блокировать начинания друг друга, чем реализовывать свои проекты. Например, новые правила приёма в вузы, снижающие уровень социальной защиты сельской молодёжи (отказ от раздельного конкурса) и детей-сирот во имя повышения качества абитуриентов, уже несколько лет не могут получить одобрение в Администрации президента. Тогда как разрушительное для высшей школы президентское требование по сокращению обучения в вузе до двух лет под предлогом увеличения производственной практики успешно блокируется на уровне министерства образования. Было бы большой ошибкой не замечать вторжения на национальную политическую сцену и иностранных групп интересов. Белорусский рынок образовательных услуг интенсивно осваивают провайдеры из соседних стан. Их лоббистские группы активно включаются в игру. [9] Демократизации высшей школы препятствует не только позиция властей, но и отсутствие артикулированного запроса на участие в управлении высшим образованием со стороны иных стейкхолдеров – работодателей, студентов, родителей, преподавательского сообщества. В 2013 году появились основания говорить об окне возможностей, открывающем перспективу некоторой демократизации законодательной базы высшего образования. Создать почву для расширения общественного участия в управлении образованием способны два события: вторая попытка Министерства образования Беларуси вступить в 2015 году в Европейское пространство высшего образования (ЕПВО) и связанная с этим задача реформировать Кодекс об образовании и смежное законодательство, которые в нынешнем своём виде блокируют европейский вектор развития белорусской высшей школы. Нежелание белорусской власти признавать, что неудача, постигшая предыдущую попытку вступления в ЕПВО в 2012 году, связана с конфликтом европейских и белорусских академических ценностей, сменилось осторожным признанием того, что этот конфликт действительно существует и требует разрешения. В течение 2013 года совместными усилиями Европейской комиссии, Совета Европы, Европейского союза студентов и Общественного Болонского комитета удалось сформировать у части руководителей сферы образования более реалистичный взгляд на проблемы интернационализации белорусской высшей школы. Начиная с Болонского семинара 16 мая 2013, на котором, благодаря Европейской комиссии, удалось начать подобие диалога между гражданским обществом и представителями министерства образования, тема университетской автономии, децентрализации управления и общественного участия в управлении высшим образованием всё более настойчиво обсуждается и на официальном уровне. Прошедшие 4 декабря 2013 парламентские слушания по Кодексу об образовании показали, что реформирование законодательства в этом направлении находит сторонников среди некоторых ректоров государственных вузов и среди чиновников. [10]  Кроме того, предложения министерства труда по реформированию национальной системы квалификаций создают предпосылки для более активного включения объединений работодателей в управление качеством высшего образования. Однако обсуждаемые перемены не выходят за рамки перераспределения властных полномочий между группировками правящего класса. Децентрализация управления трактуется только как передача права принятия решений на уровень облисполкомов и райисполкомов, а также на уровень руководителей учреждений образования. [11]  События в Гродненском государственном университете показали, насколько усиление влияния областной власти угрожает традиционным академическим ценностям. Такая децентрализация только усиливает произвол местных руководителей и бесправие академического персонала. Но даже когда речь идёт о расширении автономии учреждений образования, то эта самостоятельность не выходит за рамки некоторого расширения прав их руководителей в финансовой, кадровой и академической сферах. Следует признать, что в ближайшей перспективе не намечается никаких попыток расширения организационной автономии учреждений образования. Однако именно организационная автономия и является главной проблемой и препятствием на пути Беларуси в ЕПВО. До тех пор пока ректоры вузов являются не представителями академического сообщества, а «винтиками» властной вертикали, никакого сближения с европейскими университетскими ценностями не произойдёт. Тем более дискуссия об автономии учреждений образования не ведёт к снижению масштабов академических репрессий, инициированных представителями президентской вертикали в некоторых белорусских университетах. В 2013 безусловным лидером по нарушению прав преподавателей стал Гродненский государственный университет, в котором по указанию губернатора были уволены не только ряд преподавателей, но и ректор Евгений Ровба за то, что тот, по словам губернатора, медлил с выполнением приказа по увольнениям. [12]  Особенностью репрессий в Гродно можно считать отсутствие явной политической ангажированности жертв. Преподаватели пострадали за содержание своих публикаций, а не за политический активизм. В течение 2013 года пресса сообщала о преследовании профессоров и в других вузах: в Белорусском национальном техническом университете, [13]  Брестском государственном университете, [14]   Белорусско-российском университете (речь о профессоре с 50-летним стажем преподавания). В прошедшем году массово и систематически нарушались права учащихся и студентов. В Беларуси ежегодно около 80 тыс. выпускников ПТУ, ссузов и вузов становятся жертвами принудительного распределения, десятки тысяч привлекаются к сельскохозяйственным и строительным работам в учебное время. Помимо принудительного труда, широко практикуется ограничение прав на свободу перемещения, ассоциаций, на участие в управлении учреждениями образования и др. Заключение Прошедший год показал, что, после крушения мифа о национальной самобытности белорусского образования с его иллюзорными и фальшивыми целями, действия власти приобретают реактивный характер, во многом обусловленный робкими попытками оптимизировать расходы и повысить экономическую эффективность системы образования. Государство больше не может выполнять свои социальные обязательства, поэтому образованию предлагается выживать за счёт внутренних резервов.Чиновники призывают пустить в отрасль частный капитал, возлагают надежды на приток иностранных студентов или на кадровые сокращения учительского корпуса. Они даже готовы к децентрализации управления образованием, бросая тем самым вызов исключительной роли президентской администрации.Однако ни к какой реальной демократизации и отказу от авторитарных принципов руководства власть не готова. Однако и эффективно пользоваться традиционными механизмами управления она уже может. Даже признавая наличие диспропорций и разбалансированности системы образования, власть не способна на решительные действия, ограничиваясь робкими паллиативами и скромными экспериментами, которые никак не меняют общую картину стагнации в сфере образования. -------------------------------------

1. Министерство образования Республики Беларусь. Пресс-релиз по материалам пресс-конференции, посвящённой итогам приёмной кампании 2013 года в учреждения высшего образования, 30.08.2013http://edu.gov.by/main.aspx?guid=18021&detail=820323

2. Рубинов А.: «Педагогический зуд реформаторства»http://www.sb.by/post/64375

3. Всемирный банк. Обзор государственных расходов в Республике Беларусь. Повышение качества предоставляемых государством услуг в условиях жестких бюджетных ограничений. Часть II. 2013. 21 февраля. С. 68–70.

4. Всемирный банк, указ. док., с. 72.

5. Заседание коллегии Министерства образования «Об итогах работы Министерства образования Республики Беларусь за 2013 год и основных направлениях деятельности на 2014 год»http://edu.gov.by/main.aspx?guid=18021&detail=1315583

6. «Перегруженные дети, зарплата учителей, недостаток часов: в чём слабое место современной школы?» Советская Белоруссия. 2013. 23 мая.

7. Парламентские слушания на тему «Совершенствование законодательной базы национальной системы образования в современных условиях»http://edu.gov.by/main.aspx?guid=18021&detail=1305083

8. «На ЦТ по математике 32.7% абитуриентов не набрали проходные 15 баллов»http://news.tut.by/society/355336.html

9. «Российские вузы захватывают белорусский рынок»http://www.ej.by/news/sociaty/2013/06/30/rossiyskie_vuzy_zahvatyvayut_belorusskiy_rynok.html

10. Парламентские слушанияhttp://edu.gov.by/main.aspx?guid=18021&detail=1305083

11. http://edu.gov.by/main.aspx?guid=18021&detail=1315583

12. Вячеслав Швед: «Моё увольнение – месть за книгу»http://charter97.org/ru/news/2013/4/2/67422

13. Деловое сообщество вступилось за трёх профессоров БНТУhttp://www.ej.by/news/sociaty/2013/11/21/delovoe_soobschestvo_vstupilos_za_treh_professorov_bntu.html

14. Исход кадров из Брестского государственного университетаhttp://charter97.org/ru/news/2013/10/3/76843

Владимир Дунаев Источник: Белорусский Ежегодник 2013

Информация о материале
Категория: ГБК ȳ СМI

drozdovsky-s

Знакомство с проектом Закона Республики Беларусь «О внесении изменений и дополнений в Кодекс Республики Беларусь об образовании» [1], вынесенное для обсуждения Министерством образования [2], заставляет вновь оценить реформистский потенциал  беларуского образовательного законодательства. В данной статье мы рассмотрим предложенные поправки в Кодекс об образовании через фокус предложений ППУ «Офис по правам людей с инвалидностью». Начнем с концептуального подхода, реализованного в проекте Кодекса. Проект кодекса не учел принципиальное и необходимое для изменений в образовательной политике определение понятия «категории лиц с особыми потребностями». В представленном документе сохраняется биологическое (медицинское) понимание инвалидности и особенностей человека  с определенными недостатками: «лицо с особенностями психофизического развития –лицо, имеющее физические и (или) психические нарушения, которые ограничивают его социальную деятельность и препятствуют получению образования без создания для этого специальных условий». Такой подход Минобра вступает в противоречие даже с официальной политикой социальной защиты и здравоохранения и усиливает межведомственную рассогласованность на уровне понятий и подходов. Закрепление в Кодексе об образовании определение особенностей/инвалидности становится препятствием на пути присоединения к Конвенции о правах инвалидов (ООН, 2006), подготовка к которому белорусским правительством  ведется уже много лет. Безусловно, мы говорим не просто о формальной замене  формулировок, но о принципиальном понимании того, что «лицо с особенностями развития и инвалидностью –это лицо с устойчивыми физическими, психическими, интеллектуальными или сенсорными нарушениями, которые при взаимодействии с различными барьерами мешают полному и эффективному участию его в жизни общества наравне с другими гражданами» (Закон РБ «О предупреждении инвалидности и реабилитации инвалидов»). Такой подход предъявляет ко всей системе образования требование устранения барьеров и обеспечения полноценного участия этих людей в образовательном процессе. Поэтому даже такое прогрессивное изменение в Кодексе, как внедрение в него понятия аутистических нарушений и связанных с ними процессуальных норм, лишь подчеркивает несовершенство базового понимания инвалида как«лица с особенностями психофизического развития». Позитивным намерением проектантов Кодекса  следует считать отношение к инклюзии. Предложенный в проекте кодекса термин – «инклюзивное образование» –весьма актуален. Инклюзивное образование – это такой процесс обучения и воспитания, при котором все учащиеся, в независимости от их физических, психических, интеллектуальных и иных особенностей, включены в общую систему образования и обучаются вместе со своими сверстниками без инвалидности, которые учитывают их особые образовательные потребности и оказывают необходимую специальную поддержку. Однако в конструировании общей системы образования проектанты кодекса поместили инклюзивное образование в ряду с общим, специальным и интегрированным. Таким образом инклюзивное образование понимается как некая альтернатива. Что, по сути, противоречит самой идее инклюзии. Соответственно в Кодексе отсутствуют необходимые и достаточные процессуальные нормы,способствующие распространению инклюзивности как качества всего образования. Не нашло места в новом проекте Кодекса предложение Офиса по правам людей с инвалидностью по поводу идентификации и запрета дискриминации в сфере образования. К сожалению, это выглядит как отказ Министерства образования  от попытки преодолеть один из совершенно реальных барьеров на пути получения образования для лиц с инвалидностью и особенностями в развитии. Обеспечение принципа равенства в образовании невозможно реализовать в достаточной мере без определения форм и условий возможного нарушения такого равенства и методов регулирования и воздействия на его качество. Очевидно, что понятие дискриминации распространяется на все сферы жизнедеятельности, приобретая в образовательной среде специфические интерпретации. Поэтому упомянутый выше процесс подготовки страны по присоединению к Конвенции о правах инвалидов (ООН,2006) налагает ответственность на власти по формированию антидискриминационных норм также в сфере образования. Так, новая редакция Кодекса, помимо прочего, не пытается разрешить такую проблему права на образование (в частности высшее) для лиц с инвалидностью, как ограничение в выборе специальности для обучения перечнем рекомендаций МРЭК (Медико-реабилитационная  экспертная комиссия). Это фактически означает запрет на поступление в вуз на специальности, которые не прописаны МРЭК, – за исключением 2-3 профессий, по которым может работать человек с данным диагнозом. Отказа от рекомендаций МРЭК давно требует Общество инвалидов, другие общественные организации. Даже Министерство здравоохранения поддерживает это требование. А минобр по-прежнему предлагает приспосабливать человека к рабочему месту, а не рабочее место адаптировать к человеку с инвалидностью.И это снова возвращает нас к необходимости антидискриминационного похода в обеспечении доступности образования. Имеются, конечно, в проекте Кодекса об образовании и отдельные подвижки в нужном направлении. Так, определенно позитивный характер имеет уравнивание дистанционной формы обучения с очной и заочной.Даже при значительных усилиях системы образования по обеспечению доступности образования, в ряде случаев дистанционное образование остается наиболее приемлемой для инвалидов формой получения специальности. Подводя краткий итог, можно сказать, что возможность для реального реформирования системы образования, повышения ее доступности для людей с инвалидностью в новой редакции Кодекса пока не использована. Потому Офис по правам людей с инвалидностью настаивает на необходимости вернуться к его предложениям, системно увязанными с предложениями Общественного Болонского комитета и  провести качественные обсуждения предлагаемых инноваций. -------- [1] Материал подготовлен в рамках взаимодействия «НМ» с Общественным болонским комитетом. См. также Дунаев В. Кодекс об образовании: корректировки и дополнения без изменений; Ветохин С. Позитивные изменения: советы вузов; Воронкевич С. Кодекс об образовании оставит студентов и без образования, и без самоуправления. [2]Министерство образования выносит на общественное обсуждение проект Закона Республики Беларусь «О внесении изменений и дополнений в Кодекс Республики Беларусь об образовании» Сергей Дроздовский Источник: Наше Мнение

Информация о материале
Категория: ГБК ȳ СМI

kot-uchenyi

Средний балл аттестата в Беларуси покупается Кто сегодня может поступить в вузы? Какой "грибок" поражает академическое сообщество? И почему Беларусь не принимают в Болонский процесс? Об этом корреспондент Службы информации "ЕвроБеларуси" побеседовала с экс-проректором Европейского гуманитарного университета, членом Общественного Болонского комитета, профессором философии Владимиром Дунаевым. - На фоне прошлогодней вступительной кампании власти делали громкие заявления о фактическом искоренении коррупции в сфере образования. Неужели в один момент преподаватели государственных вузов с их нищими зарплатами перестали брать взятки? - Вообще система коррупции в образовании очень разнообразная и разноплановая. Начнем с простого: если говорить о высшем образовании, то можно вроде бы в какой-то степени отсечь руководство вузов от участия в распределении средств, которые могут быть добыты путем коррупции. Подумайте, что у нас помимо результатов централизованного тестирования принимается в расчет средний балл аттестата. И вот этот балл, как показывает практика и наших соседей тоже, покупается. Хорошо известна ситуация в Украине, когда по примеру Беларуси там ввели средний балл аттестата в качестве одного из показателей для зачисления в вузы. И как только его ввели, буквально в течение двух-трех месяцев резко выросла продажа классных журналов в специализированных магазинах. Почему? Срочно надо было переписывать классные журналы. У нас давно занимаются тем, что переписывают их, или, по крайней мере, соответствующим образом обеспечивают средний балл. Какой студент, такой и преподаватель - Есть и масса других емких подходов. Для этого существуют, например, олимпиады. Система выдумывает какие-то новые способы, чтобы получать деньги. Но здесь вопрос в другом: в прошлом году при 60 тысячах выпускников средних школ было заявлено, что у нас 80 тысяч мест на первом курсе в вузах. То есть, у нас зачислено выпускников школ меньше, чем мест на первом курсе, понимаете? Что тут на приемных испытаниях можно "испытывать"? Просто заполняют места. Практически любой человек может поступить. Другое дело, когда вы говорите о коррупции в преподавательской среде. Конечно, зарплата - не единственный источник доходов. Я думаю, что такое катастрофическое определение качественных критериев затрагивает всех. Сейчас преподаватели жалуются, что студент пошел слабый, немотивированный. Так и преподаватель пошел такой же слабый и немотивированный! И это, между прочим, не только беларусская специфика образования. Это отмечается во всем мире, ведь резкое увеличение доступности высшего образования, взрывной характер увеличения числа студентов потребовали соответствующего увеличения числа преподавателей. Если ранее надо было отбирать 10% от всех выпускников, то теперь надо принимать всех, даже, может быть, кошек и собак! Это же принципиально разные ситуации, и, естественно, упало качество контингента и студентов, и преподавателей. Кроме низкого качества, преподавательский корпус грешит и таким негативным явлением как коррупция. - Этими факторами объясняется успешное функционирование в Беларуси контор по написанию курсовых, дипломных, кандидатских и даже докторских за деньги? - Да, на них существует спрос. Не новость, всегда существовала возможность заказать за деньги работу, начиная контрольной, заканчивая докторской диссертацией. Хорошо известны в беларусской научной среде фигуры, которые делали диссертации на заказ. Тот же Ким Хадеев. Так что это было всегда, просто значительно расширился спрос на подобного рода услуги, что связано с увеличением платежеспособности контингента. "Грибок" плагиата поражает академическое сообщество - Конечно, это уродство. И это не единственное уродство, потому что есть и оборотная сторона этого явления - плагиат. Если вы не заказываете работу, а просто копируете ее из интернета на уровне контрольной, курсовой или докторской… В Беларуси сейчас никто особо не занимается исследованиями касательно плагиата научных работ. А судя по российским источникам, это носит массовый характер. У нас плагиат является совершенно нормальным и законным с точки зрения многих способов изготовления якобы научных работ. У нас ведь никто за плагиат не наказывает, разве что некоторых студентов. Для наших ученых плагиат - вполне допустимый способ выполнения их обязанностей. Плагиат еще страшнее, чем заказные работы, ведь это показатель общего уровня культуры. Очень низкий уровень научной культуры всего нашего академического сообщества. Ведь заказчик - только одна сторона, но есть же и другая, которая смотрит на это сквозь пальцы. В нашей академической культуре утвердилось очень снисходительное отношение к тому, что является позором. - Получается, в Беларуси сформирована квазинаука? - Получается, что так. Даже, если вы сами не заказываете диссертации, не списываете их, но знаете, что это происходит, и никак не реагируете, тем самым вы поддерживаете квазинауку, эту уродливую псевдоакадемическую культуру. Так откуда возьмется качество образования, качество специалистов, если у нас этим пороком поражены те, кто должен способствовать повышению качества образования? Культивировать уродливую самобытность - С вашей точки зрения, светит ли нашей стране в ближайшем будущем присоединение к Болонской декларации? Вот наш партнер по Таможенному союзу - Казахстан, - хоть и среднеазиатское государство, а уже - в Болонском процессе. - Вопрос не в том, присоединимся ли мы формально к Болонской декларации, а в том, изменит ли это качество нашего образования. На самом деле, совершенно не важно, формально ли мы в Болонском процессе, являемся ли мы членами европейского пространства высшего образования, или находимся вне его. Вопрос только в том, способствует ли это реформированию нашей системы образования. В прошлом году на Болонском семинаре, когда в при Беларусь приезжали для встречи с Минобразования представители Европейской комиссии, Совета Европы, Европейской ассоциации университетов, один из выступающих сказал: ваша система ценностей - это главное, что препятствует вступлению Беларуси в Болонский процесс, так, может, вам туда и не надо? Наша этатистская система ценностей с главенствующим положением государства и отсутствием автономии учебных заведений и академической свободы противоречит европейской традиции. Это конфликт ценностей. Есть условия для вступления новых членов в Болонский процесс - это соответствие целей, ценностей основных направлений политики европейскому пространству высшего образования. Беларусь как раз не выполняет ценностную составляющую. Недавно ректор БГУ во время виртуальной пресс-конференции, отвечая на вопрос о том, почему Беларусь не приняли в Болонский процесс, сказал: мол, принимали всех без разбору, а Беларусь не приняли из-за вероятных политических мотивов, хотели наказать. Он лукавит, потому что, когда принимали Азербайджан или Казахстан, не выдвигали этих критериев. Многие государства пост-советского пространства демонстрируют нежелание двигаться в том направлении, в котором двигается Европа. В следствии разочарования Европы в этих новых членах Болонского процесса появилась потребность в установлении каких-то критериев. Беларусь так долго тянула, что и столкнулась с этими критериями. Трудно сказать, примут ли Беларусь в Болонский процесс в 2015 году. Но давайте исходить из того, что важно не ее членство в Болонском клубе, а то, сделает ли Беларусь хоть какие-то шаги в направлении реформирования своей системы образования, европейского мирового тренда развития высшего образования. Или она будет продолжать культивировать свою уродливую самобытность, ссылаясь на "великую советскую традицию". Елена Борель Источник: ЕвроБеларусь

Информация о материале
Категория: ГБК ȳ СМI

11_0

Переплюнули прошлогодний провал Вот-вот начнется вступительная кампания-2014, и в беларусские вузы повалят толпы абитуриентов. О смехотворных проходных баллах и парадоксах отечественной системы образования корреспондент Службы информации "ЕвроБеларуси" побеседовала с экс-проректором Европейского гуманитарного университета, членом Общественного Болонского комитета, профессором философии Владимиром Дунаевым. - Владимир Александрович, что изменилось в сфере образования со времени последней вступительной кампании? - Кризис только усугубился как в системе среднего образования, так и высшего. Причем, на мой взгляд, особенностью ситуации является то, что об этом кризисе уже открыто говорят чиновники - это достаточно жесткая критика системы управления высшим образованием и вообще образованием в Беларуси. И это демонстрируется впервые! О кризисе свидетельствуют многие вещи: уже признанная неэффективность финансирования системы образования в целом, исследования Всемирного банка, провал прошлогодней вступительной кампании в высшие учебные заведения. Провал продемонстрировал крайне низкий, просто катастрофический уровень среднего образования, когда при 15-балльном пороге сдачи централизованного тестирования треть абитуриентов не справилось с тестами. Ну, а кампания этого года демонстрирует "реализм": если в прошлом году даже на бюджетные места не удалось принять нужного количества абитуриентов, то в этом, чтобы упростить данную задачу, вводят просто смехотворные требования к результатам тестирования. Если 5 баллов из 100 для языка и 7 баллов по математике - это фильтр, то тогда хотелось бы знать: что вообще нужно делать, чтобы его не пройти? Просто катастрофическое ухудшение качества образования в средней школе и достаточно безнадежнаяситуация в высшем образовании… Уродливая система и сокрушения Тозика - Год назад специалисты отмечали следующую тенденцию: на нерейтинговые специальности - например, педагогические - поступило большое количество двоечников, которые после вуза будут готовить себе подобных. На ваш взгляд, что должно предпринять Министерство образования для остановки этого конвейера невежества? - Здесь очень противоречивая ситуация. С одной стороны, мало кто отрицает, этот, как вы назвали, конвейер невежества. Совершенно верно, давно уже говорят о том, что и на педагогические, и на целый ряд других специальностей поступают абитуриенты с очень низким баллом по ЦТ. Но, с другой стороны, признается совершенно уродливая система подготовки кадров для образования со ссылкой на те же исследования Всемирного банка, согласно которым, в Беларуси в два раза завышено количество учителей по сравнению с существующими в Европе нормами. Тот же вице-премьер Тозик сокрушается, что не понимает, для чего нам выпускать десять тысяч учителей в год, когда реально требуется от силы три. Для чего работает эта машина на холостом ходу? Сама система образования у нас устроена таким образом, что государство не может ее финансировать. Нет и каких-то иных источников финансирования, которые бы позволяли, по крайней мере, устанавливать критерии качества. Если говорить о системе высшего образования, то Беларусь занимает, по-моему, 6-е место в мире по количеству студентов на десять тысяч населения, у нас 85% молодежи студенческого возраста поступает в вуз, а в среднем по другим странам - 73%. Так что по части охвата населения высшим образованием мы - мировые лидеры, а по качеству и финансированию образования - отнюдь не в лидерах. Все больше и больше принимается студентов, а денег - все меньше и меньше. И это касается любых специальностей. Даже для того, чтобы сохранить хотя бы существовавший ранее уровень, необходимо значительно больше средств. В такой ситуации трудно ожидать, что порочный круг разорвется и конвейер невежества остановится. Частные вузы закроют? - Университеты теперь у нас везде - в Барановичах, в Мозыре и чуть ли не в Жабинке. Повальная мода на смену вывески с прежним содержанием уже прошла или набирает обороты? - Она не только продолжает набирать обороты, более того: проект Кодекса об образовании, который сейчас обсуждается, вообще не предусматривает никаких других видов вузов, кроме академий и университетов. Или все будут так называться, или позакрывают те, которые таковыми не являются, и прежде всего, я думаю, это коснется частных вузов, поскольку практически все они - не университеты. Ожидать, что здесь у нас что-то изменится в лучшую сторону, Министерство образования оснований не дает. И дело не только в моде, ситуация хуже и сложнее: сама беларусская система образования очень архаична, и, как следствие этой архаики, путем переименований в нашей стране пытаются решить проблему качества и престижа образования. Но это - не более чем пустые слова, не несущие смысла. Хорошо образованный плохой врач - Каким образом государство может вернуть престиж высшего образования в обществе? - Престиж-то образования высок. Престиж специалистов низок. Все опросы населения показывают, что оно вполне довольно и средним, и высшим образованием. Оно недовольно врачами, учителями, начальниками, которые делают свою работу плохо. Какая-то парадоксальная ситуация: образование хорошее, а специалисты плохие. На самом деле простых решений нет, но и уповать на них не стоит, учитывая особенности нашей политической системы. То, с чем мы сталкиваемся - совершенно безнадежная и абсолютно неэффективная система управления образованием, которая не позволяет использовать даже имеющиеся ресурсы, а тем более привлекать какие-то иные. Порок нашей системы - тотальный этатизм, то есть постоянное и всеобъемлющее присутствие государства во всех делах, оно - как прокладка между всеми участниками образовательного процесса. Между образованием и рынком труда - забор в виде государства и министерства, которые препятствуют нормальным взаимоотношениям. И пока государство не перестанет мешать, никаких перемен не будет, прежде всего, в плане качества образования. Ведь образование - это соответствие запросам рынка труда, а коммуникация между ними постоянно прерывается или искажается государством, поэтому, конечно, о качестве говорить не приходится. Все государственное образование озабочено тем, чтобы наскрести денег на раздутую и неэффективную систему. Где угодно найти денег, уповать на то, что приедут туркмены, которые только обрушивают качество образования, потому что уровень их среднего образования совершенно не соответствующий ничему. Они ведь погубили свое среднее и высшее образование, до сих пор не могут ничего исправить. А мы должны отдуваться и принимать их такими, какими есть - нам это принесет доллар в систему образования... Для чего? Чтобы поддерживать на плаву эту глубоко ущербную систему? Изнасилованные идеологией - Сегодня, чтобы поступить на ряд специальностей, на ту же журналистику или международные отношения, абитуриенту необходимо получить рекомендацию от идеологов местных госорганов. Насколько, по-вашему, это сито конформизма деформирует будущую элиту Беларуси, отсеивая свободомыслие? - Я совершенно согласен, что это - сито конформизма. Какой-то реальной селекции там нет, редко кому отказывают в праве участвовать в конкурсе, но абитуриента уже настраивают на то, что он должен демонстрировать свой конформизм. Фактически воспитывают уродливую культуру будущих профессионалов в таких значимых сферах как право или журналистика. Без демонстрации лицемерия и конформизма вы не получите "добро". Безусловно, это бессмыслица с профессиональной точки зрения, но с идеологической - еще один предмет насилия над молодыми людьми. О разнообразии цветущей коррупции в системе образования Беларуси, липовых докторах наук и прозябании на задворках Болонского процесса - читайте в продолжении интервью с профессором Дунаевым в ближайшее время на eurobelarus.info. Елена Борель Источник:  ЕвроБеларусь

Информация о материале
Категория: ГБК ȳ СМI
[caption id="attachment_1487" align="aligncenter" width="229"]Сергей Воронкевич Сергей Воронкевич[/caption] Согласно плану Палаты представителей на 2014 г., в декабре этого года парламент рассмотрит поправки в Кодекс об образовании. На сайте Министерства образования уже появился проект поправок. [1] Белорусская студенческая ассоциация БОСС, действующая при Учреждении «Студенческая фабрика мысли», еще в 2013 году предложила 7 статей в Кодекс об образовании, которые решили бы 7 главных проблем студенческого самоуправления Беларуси: 1. Студенческое самоуправление (ССУ) отсутствует в законодательстве как таковое. Для сравнения: в польском законе для ССУ в отведена целая глава, а в украинском есть статья 38, которая гарантирует ему широкие полномочия. 2. ССУ не обладает субъектностью в отношениях с третьими лицами (не является юридическим лицом, не может выступать от собственного имени), в связи с чем предлагалось внести дополнение в Кодекс об образовании о праве ССУ приобретать статус юридического лица (студенческой общественной организации). В Литве же студенческие самоуправления (они там названы студенческими представительствами) могут зарегистрироваться в качестве юридического лица – общественного объединения. Это позволяет литовским студентам заключать соглашения со студентами других университетов, вступать в национальные и международные студенческие ассоциации. Примечательно, что одно столетие назад белорусские студенческие объединения имели больше прав, чем сейчас. Так, Белорусский студенческий союз Виленского университета им. С.Батория являлся членом Объединения Белорусских Студенческих Организаций (ОБСО) в Праге, а также взаимодействовал с Международной студенческой конфедерацией (Conf?d?ration internationale des ?tudiants — CIE) [2]. 3. Студенческое самоуправление юридически не является представителем студентов, поэтому мы предлагали дополнить Кодекс нормой, согласно которой студенческое самоуправление является представителем студентов в процессе управления учреждением высшего образования. В Германии, Украине и Польше органы студенческого самоуправления являются единым выразителем интересов студенчества. Если ректор хочет узнать позицию своих студентов, он разговаривает с руководством ССУ. В белорусских же вузах ни студенческие советы, ни какие-либо иные органы и организации не обладают правом выражать мнения студентов на переговорах с администрацией учебного заведения. Как следствие – незащищенность студентов как группы. 4. Студенты не входят в состав большинства коллегиальных органов, принимающих решения по правам и интересам студентов. Белорусский закон ничего не говорит о студенческой квоте в органах самоуправления вузов. Только в Положении о Совете учреждений образования, утвержденном Министерством образования РБ 18 июня 2011г., устанавливается 25%-е представительство учащихся в таком совете. При этом не делается различий между университетом и детским садом. Однако на практике даже в таком бесправном органе, как совет вуза студенческая квота обычно не обеспечивается. Естественно, БОСС предложил внести в Кодекс об образовании норму об участии представителей студенческого самоуправления во всех органах, чьи решения затрагивают права и интересы обучающихся. Сейчас белорусские студенты ограничены в возможности участвовать в выработке решений, не способны блокировать ущемление своих прав и интересов на стадии, когда это сделать легче всего, то есть на этапе обсуждения и принятия решения. Из-за отсутствия представительских функций и ограниченного участия в органах управления учреждения высшего образования, студсамоуправление фактически бесправно в отношении вопросов, касающихся студентов. Между тем в Германии и Польше существует обязательная студенческая квота на места как высшего органа университета – сената, так и других мало-мальски значимых органов, вроде стипендиальных и бюджетных комитетов. 5. Вуз фактически несет ответственность и отчитывается перед госорганами за действия студентов. Из-за этого он постоянно вмешивается в работу ССУ. Мы предложили внести в Кодекс дополнение о праве ССУ приобретать статус юридического лица (студенческого общественного объединения), то есть структуры, самостоятельно отвечающей за свои обязательства и возможные нарушения. Данная проблема отсутствует в Германии и Польше, поскольку автономность и самостоятельность ССУ вошли в разряд само собой разумеющегося. Литва решила закрепить в их законодательстве, предоставив органу студенческого самоуправления право стать юридическим лицом. Беларусь же вместо того, чтобы в свое время ввести в законодательство новый вид общественного объедения – студенческое ОО, ввела такой вид как «государственно-общественное объединение», коим является БРСМ. 6. ВУЗы не выделяют достаточных средств на студенческую активность. В связи с этим студенты предложили внести дополнение в Кодекс об образовании о выделении определенной доли от бюджета вуза на финансирование ССУ. В отличие от нашего кодекса, украинский закон о высшем образовании гласит: «Финансовой основой студенческого самоуправления являются средства, определенные Ученым советом высшего учебного заведения в размере не менее 0,5 процента средств специального фонда соответствующего высшего учебного заведения». У студенческих организаций Украины есть гарантированные средства на деятельность, у белорусских вместо этого – полная финансовая зависимость. 7. ССУ не может самостоятельно приобретать и распоряжаться материальными и финансовыми средствами. Это решается созданием новой формы общественных объединений – студенческой общественной организации в статусе юридического лица. Альтернативой может служить пример Польши, где ректор университета выдает председателю студенческого правительства доверенность на приобретение и распоряжение имущества, заключение сделок от имени университета. Для наглядности продемонстрируем различия в положении студенческого самоуправления в Украине, Польше, Литве, Германии и Беларуси с помощью таблицы:
Украина Польша Литва Германия Беларусь
Студенческое самоуправление (ССУ) закреплено в законодательстве о ВО + (ст.38 закона о ВО) + (глава 4 закона о ВО) + (ст. 56-57 Закона об образовании и науке) + (Секция 41 Рамочного акта о ВО) -
ССУ является юридическим лицом - +- (Студпарламент Польши является юр.лицом) + - -
ССУ  является представителем студентов в процессе управления учреждением высшего образования + + + + -
Студенты входят во все органы УВО, чьи решения затрагивают права и интересы обучающихся +- + + + -
Выделение определенной доли от бюджета вуза на финансирование ССУ; + + + + -
ССУ может самостоятельно приобретать и распоряжаться материальными и финансовыми средствами - +- (реализовано на практике через доверенность ректора и субсчета) + + -
Как видим, разработчики закона закрыли глаза на нужды студенческого самоуправления и существующую практику за рубежом. Они, как и ранее,  оставили студенческое самоуправление без нормативной базы. Зададимся вопросом о последствиях. Не будем подробно останавливаться на том факте, что такие шаги государственных органов игнорируют замечания Болонского секретариата 2012 г. в части недостаточного участия студентов в управлении вузом. Это была одна из трех причин отказа во вступлении Беларуси в Болонский процесс. Белорусский законодатель даже не делает вид сближения с ценностями и нормами Европейского пространства высшего образования. К чему это приведет, когда Министерство образования вновь обратится в Болонский секретариат в 2015 г, догадаться не трудно. Остановимся лучше на последствиях для качества образования, потребителями которого выступают белорусские студенты. Мы не можем обойтись без студенческого самоуправления, если хотим преодолеть кризис качества высшего образования. Студенты недовольны качеством высшего образования, не довольны им и работодатели. Единственный способ повысить его – это предоставить право голоса по образовательным стандартам наиболее заинтересованным в качественном образовании лицам – студентам и будущим работодателям. В тех странах, где это сделано, студенты избирают студенческое самоуправление и национальные студенческие союзы, а те в свою очередь сражаются на уровне министерства образования и советов университетов за качество преподавания, новации в учебном процессе. Однако комиссия-разработчик закона так и не предусмотрела участия студентов в формировании образовательных стандартов. Нет каких-либо полномочий и у союзов работодателей, а ведь именно наниматели собственным кошельком заинтересованы в выпускниках, которые бы налету осваивали новейшие технологии, обладали уверенными навыками и конкретными знаниями, а также были психологически готовы работе в современной организации. Получается парадоксальная картина: образовательная вертикаль в одном лице поручает (утверждает образовательные стандарты согласно ст.205 Кодекса), контролирует (ст.124) и исполняет собственные поручения. Это замкнутый цикл, в котором нет места ни студентам, ни работодателям, требующим актуальных предметов, современных методик и приближенного к практике преподавания. Таким образом, с очередными изменениями в Кодекс об образовании студенческое самоуправление не получит законодательного закрепления, а студенты и наниматели так и останутся без качественного образования и квалифицированных кадров соответственно. Хочется надеяться, что здравый смысл все же возобладает и в проект закона вместо статей, ущемляющих интересы студентов, попадут нормы, их защищающие. Пока ведь еще не поздно: проект закона формально открыт для изменений. ----------- [1] Материал подготовлен в рамках взаимодействия «НМ» с Общественным болонским комитетом. См. также Дунаев В. Кодекс обобразовании: корректировки и дополнения без изменений; Ветохин С. Позитивные изменения: советы вузов. [2] Воронкевич С.А., Луцевич А.С., Махинов П.Д., Шестопалов Е.И. Студенческое самоуправление Беларуси – Минск: «Энциклопедикс», 2013 – 52 с. Сергей Воронкевич Источник: Наше Мнение

Информация о материале
Категория: ГБК ȳ СМI

vetochin-serg

Кодекс об образовании, введенный в нашей стране в 2011 году, несмотря на существенные недостатки, содержит и перспективные положения, направляющие развитие системы образования в современное русло. В отношении высшей школы такие прогрессивные положения относятся к составу совета вуза.

Так, статья 25 называет совет «основным органом самоуправления учреждения образования». И хотя советы обладают ограниченными правами, многие вопросы университетской жизни и взаимодействия вуза со стейкхолдерами не могут решаться без участия совета. Например, персональные стипендии совета вуза назначаются только после принятия им соответствующего решения (ст. 42), и ректор не в праве самостоятельно его изменить. Статья 208 вводит механизм назначения на должности деканов, директоров институтов без права юридического лица «по представлению совета», а заведующие кафедрами – путем избрания. Та же статья вводит и советы факультетов как органы их самоуправления. Однако такой важный момент как «компетенция, состав и организация деятельности совета учреждения образования определяются Положением о совете учреждения образования, утверждаемым Министерством образования Республики Беларусь». Очевидно, в этом плане попытка законодателя сделать кодекс документом прямого действия не удалась, более того, объединение подходов к советам столь разных учреждений, как детские сады и университеты, выглядит малопродуктивным.

Тем не менее, рассмотрим Положение, которое было утверждено Постановлением Минобразования Беларусь № 84 от 18.07.2011,в части, касающейся вузовских аспектов. Сразу отметим, что это Положение трактует Кодекс с сужением полномочий, поскольку к его компетенции отнесено решение только «основных вопросов деятельности учреждения образования», которые перечисляются в п. 4 документа. Список состоит из 13 позиций и завершается безликим «и другие». Однако другого законодательства об образовании, кроме Кодекса, у нас нет, значит и других быть не может.

Положение в п. 5 говорит о том, что состав совета формируется из представителей обучающихся, их законных представителей, руководителей структурных подразделений, педагогических и иных работников учреждения образования. Кроме того разрешается вводить представителей местных исполнительных и распорядительных органов, иных государственных органов, организаций – заказчиков кадров, общественных объединений и иных организаций.А п. 6 устанавливает пропорции этих социальных групп:25 % – представители обучающихся учреждения образования и их законные представители, 75 % – остальные.

При этом, если представители обучающихся и работников вуза избираются, то внешние члены совета включаются в его состав по представлению заинтересованных организаций. Нет никакого правила об избрании в совет проректоров, поскольку они не являются руководителями структурных подразделений и, не возглавляя лично никакое подразделение, не могут быть избраны в состав совета. Вхождение их в состав совета от ректората также неправомерно, поскольку такого органа официально не существует.

В соответствии с п. 22 Положения «решения совета, не противоречащие законодательству Республики Беларусь и утвержденные руководителем учреждения образования», носят обязательный характер для работников учреждения образования, обучающихся и их законных представителей. Таким образом, решения, устраивающие председателя совета, которым по определению является руководитель учреждения, принимаются демократическим путем. Но для блокирования не устраивающих решений демократии не нужно – они просто не будут утверждены.

Возвращаясь к теме прогрессивности, рассмотрим, как используются вузами возможности, данные законодательством. Для этого воспользуемся информацией, имеющейся на сайтах наших вузов.

Попытка выполнить анализ состава советов здесь наталкивается на сюрприз: у значительной части вузов этой информации на сайтах нет. Только 25 вузов, в т. ч. 2 негосударственных (МИУ и БТЭУП), дали доступ хотя бы к минимальной информации о их советах. При этом оказалось, что самих советов нет в публикуемой структуре некоторых вузов, в том числе и в разделах их уставов. Хотя все доступные уставы, по меньшей мере, упоминали советы в разделе управление. Это были действительно упоминания, существенно укороченные по сравнению с Положением. Несомненно, каждый вуз имеет положение о собственном совете, изучить которое не представилось возможным (только на 4 сайтах нашелся этот документ). Это может означать только одно – советы в некоторых учреждениях имеют столь малое значение, что о них забыли составители структур, а председатель совета не счел необходимым задуматься.

Во всех обнаруженных положениях о совете вуза среди задач отмечалось: укрепление связи с производством, развитие взаимоотношений с заказчиком кадров. Этот тезис звучит и в министерском Положении, так что вузы не развили данный аспект.

Поскольку только 8 вузов (БГУ, МРЭУ, БГМУ, МИУ, ГИИ МЧС, ВГК связи, МГИ продовольствия, БГТУ) сделали доступной информацию о составе своих советов, дальнейшие выводы не могут, конечно, претендовать на статистическую достоверность, но настораживает то, что только в одном из них (БГТУ) в состав совета введены представители заказчика кадров. У ректора БГУ есть определенное уставом право вводить в совет таких специалистов, но он им не воспользовался. Наибольшей популярностью пользуются представители профсоюзов: председатели профкомов и сотрудников, и студентов – во всех списках. С уважением все вузы отнеслись к представителям БРСМ. Из всех 8 советов в составе замечены аспиранты и магистранты – по одному разу, учащиеся входящих в состав вуза колледжей – 2 раза. И во всех советах, вопреки Положению, доля обучаемых существенно ниже нормативной и составляет, как правило, 10 %. Ближе других к нормативу оказался БГМУ – 23 %.

Таким образом, в настоящее время значительная часть наших вузов не выполняют республиканское положение по составу советов в отношении обучаемых и практически игнорируют возможность усиления связи с потребителями кадров путем привлечения их в состав советов.

Сергей Ветохин Источник: Наше Мнение

Информация о материале
Категория: ГБК ȳ СМI

bgu

Законопроект планируется внести на рассмотрение парламента до конца этого года. Действующий Кодекс об образовании вступил в силу 1 сентября 2011 года. Министерство образования приглашает «неравнодушных к вопросам правового обеспечения деятельности образовательной отрасли педагогов» направлять свои замечания и предложения по тексту проекта на адреса Министерства образования или оставлять свои комментарии на ведомственном сайте. В пресс-центре «Настаўніцкай газеты» планируется провести ряд круглых столов, где поправки в Кодекс об образовании будут обсуждать специалисты Минобразования, депутаты парламента, педагоги, представители отраслевого профсоюза и другие заинтересованные стороны. Общественный Болонский комитет подготовил свою редакцию Кодекса об образовании, которая предполагает внесение изменений, направленных на приближение отечественной системы высшего образования к стандартам академического процесса стран, входящих в Европейское пространство высшего образования. Изменения должны способствовать вступлению страны в Болонский процесс и касаются в первую очередь академических свобод, университетской автономии и участия студентов в управлении университетами. Член общественного Болонского комитета Владимир Дунаев подчеркнул, что Кодекс об образовании, который вступил в действие в 2011 году, нуждается в изменениях, так как должен быть документом образовательного, а не административного права. Концепцию документа необходимо менять в целом, считает эксперт, ведь вся нормативная база высшего образования «пронизана тотальным недоверием к студентам, академическому персоналу, даже работодателям». Она ориентируется на использование только инструментов внешнего управления высшей школой. В вынесенных на общественное обсуждение поправках в Кодекс об образовании предложения Болонского комитета не были учтены, сообщил Владимир Дунаев. Например, предлагалось ввести в белорусских вузах систему выборов ректора. В проекте новой редакции кодекса есть лишь ограничение по возрасту для претендентов на должность ректора (до 65 лет). В проекте появились новые положения, которые, по мнению Дунаева, нельзя назвать прогрессивными. Например, новый вариант кодекс предусматривает только два типа учреждений высшего образования — университеты и академии. Как считает эксперт, «мы наблюдаем наступление на частные вузы, что является отражением обострения конкуренции между государственными и частными вузами за студентов и их деньги». На заседании Республиканского совета ректоров 29 мая представители ряда вузов выступили против положения проекта кодекса, которое предусматривает только два типа учреждений высшего образования. Ректор Минского университета управления Николай Суша отметил на этот счет: «В мировой практике такой тип образовательных учреждений, как институт, есть в Австралии, Сингапуре, Гонконге и других развитых странах. Таким образом, предложение оставить в Беларуси только университеты и академии как тип высших учреждений является неправильным. Думаю, такое предложение не пройдет в окончательный вариант Кодекса об образовании». Николай Суша не считает, что новая редакция кодекса каким-то образом ущемляет интересы частных вузов, ведь в Беларуси работают не только частные институты, но и государственные, например, Институт пограничной службы, Институт МЧС: «Беспокойство на этот счет беспочвенно. Институтов в государственной системе образования больше, чем в частной». Между тем Минский университет управления еще недавно сам был институтом. Как отметил Николай Суша в комментарии для Naviny.by, такие изменения планировались давно и не связаны с поправками в Кодекс об образовании. «Фактически в последние 12 лет мы готовили специалистов по тем же стандартам, как и ведущие белорусские государственные университеты. Месяц назад мы получили статус университета. В связи с этим диапазон образовательных программ расширяется, — пояснил ректор вуза. — С нового учебного годы мы набираем в колледж, где будет идти подготовка по специальностям, связанным с работой в автосервисе, на электрооборудовании, деревообработке и фотографии. Мы будем создавать для учащихся и студентов такие условия, которые позволят университету и колледжу иметь конкурентные преимущества перед другими учреждениями образования. В связи с изменением вида учреждения цена на образовательные услуги не изменится, а, как и прежде, будет зависеть от уровня цен в стране». Недавно «университет с согласия Минобразования подписал договор о сотрудничестве с Институтом парламентаризма и предпринимательства и, скорее всего, осенью будет объединяться в образовательный кластер с сохранением независимости». Это, по мнению Николая Суши, открывает новые возможности в сфере обмена профессорско-преподавательским составом, аудиторным и лабораторным фондом, а также в выработке образовательной политики. Отвечая на вопрос о перспективах для университета вступления Беларуси в Болонский процесс, Николай Суша сказал, что «коллектив вуза многогранный, с разными интересами». Для студентов вступление в Болонский процесс открывает возможности мобильности в условиях глобализации, перспективы признания дипломов и трудоустройства. «С точки зрения защиты государственных интересов Болонский процесс вреден, — отметил ректор Минского университета управления. — Страны Западной Европы заинтересованы пополнять рынок рабочей силы за счет молодежи восточных стран. Поэтому нужен какой-то пряник, вот он и придуман». Николай Суша считает, что в Беларуси необходимо подходить к вступлению в Болонский процесс осмотрительно. Например, по его мнению, нужно сохранить промежуточную квалификацию, которую дает высшее образование Беларуси — «специалист»: «Все-таки бакалавр — это незаконченное высшее образование. В целом мы в Беларуси не знаем, как воспринимается Болонский процесс его участниками, насколько сладок этот пирог для них». Эксперты, кстати, не раз отмечали, что академическое сообщество не заинтересовано в модернизации системы образования Беларуси. Создатель Летучего университета, философ Владимир Мацкевич отмечал, что в Беларуси остается актуальным вопрос, кто будет той силой, которая способна заявить, что процессы в белорусском образовании развиваются в неправильном направлении. По мнению Владимира Мацкевича, академическое сообщество такой силой не является. А кто является, непонятно. Елена СПАСЮК Источник:  Naviny.by